Персонаж Руфь

1) Руфь

2) 122 стандартных года.

3) 170 см

4) 57 кг

5) женский

6) полуэльф

7) легкий

Cool Хрупкая невысокая фигурка, в движении плавная, легкая. Буйная грива до середины лопаток орехового цвета, глаза большие, но скорее человеческие, чем эльфьи, на пол-лица, ресницы густые, прямые, брови неправильные, нос чуть длинноватый, скулы резкие. В целом просто миловидна, красавицей ее назвать нельзя — кровосмешение идеалом неземной красоты не делает.
Кожа светлая, загару не поддающаяся. На носу — редкие веснушки. Мимика богатая, и в целом девушка подвижна и эмоциональна. Эльфийская кровь дает ей возможность выглядеть лет на 20, однако жизненного опыта у нее куда больше, что отражается в глазах, когда она перестает улыбаться. Тонкие музыкальные пальцы, все время норовящие что-то ухватить. Обычно это бывают манжеты рубашки, свирель или струны гитары. Ушки аккуратные, чуть-чуть заостренные. На правой скуле, ближе к волосам, почти незаметный тоненький шрам.

9) На первый взгляд всегда сдержанная, ровная в эмоциях и словах, веселая. Для людей малознакомых таковой и является. При этом бредит идеей всемирной гармонии, старается разрешить любой конфликт, возникший в ее присутствии, но на рожон никогда не лезет. Оно и понятно — девушка беспомощна будто слепой котенок в отношениях с оружием. Отзывчива и разговорчива, впрочем, разобрать, врожденные или впитанные с профессией ли это черты, невозможно. Друидское учение прочно и глубоко пустило корни в ее душе, и она очень негативно относится к чрезмерному насилию, охоте как развлечению, войнам и наемникам, но все же старается избавиться от стереотипов и не составлять мнения о людях априори. Перед близкими друзьями беспощадно обнажает весь спектр своих эмоций, от щенячьей радости до холодного расчетливого гнева, от умиляющей нежности до обжигающей ярости.
О целеустремленности в отношении девушки говорить нельзя, ибо непонятно, есть ли какие-то цели у сорванного с ветки листка, гонимого по дорогам ветрами, коим, безусловно, и является менестрель. На мир смотрит широко раскрытыми глазами, живо воспринимает все происходящее вокруг. В центре внимания, как ни странно, находиться не любит. Предпочитает уютную компанию близких друзей шумным гулянкам, на которых эль и пиво текут рекой. Однако профессиональная необходимость часто отправляла ее именно на последние, поэтому девушка научилась мириться с существующим положением вещей и неплохо вписываться почти в любую компанию.
Не фанатик, но к одной вещи относится бережно и нежно, пожалуй, более бережно, чем к собственной жизни, — к своей гитаре. Свой инструмент не разрешает трогать никому, а если уж разрешила — стоит расценивать это как знак наивысшего расположения. Очень нервно и негативно относится к дилетантам в своей профессии, так как немало времени и способностей отдала обучению игры на музыкальных инструментах и пению, причем не только во время своей оседлой жизни, но и во времена длительных странствий.

10)
— Руфь. Меня зовут Руфь.
Обычно это был тот максимум информации о себе, который она сообщала весьма охотно. Остальное можно было вытянуть, пожалуй, только раскаленными клещами. Хотя не так уж много было там вытягивать, и вряд ли оно стоило тщательно подготовленных и со вкусом исполненных пыток.
Малышке не повезло родиться накануне войны с Нильфгаардом. Отец ее был весьма преуспевающий человеческий чародей, мать — высокородная эльфийская дева. Как они познакомились и что их связывало друг с другом, Руфь так и не узнала. Они жили в Доль Блатанна перед войной. Иногда во снах к ней приходило расплывчатое и болезненно радостное видение тех дней. Просто крики, солнце, цветы. Блестящая изумрудная сережка в ухе матери, глаза отца цвета стали…
Как бы там ни было, сны эти были редки и слишком мутны, чтобы что-то значить для нее, а памяти о тех днях и вовсе не осталось. Когда началась война, ей было пять. Когда началась война, эльфов выгнали из Доль Блатанна. Девочка осталась с отцом, потому что мать испугалась брать ее с собой. Через несколько месяцев Нильгаард щедро одарил эльфов землей, и Долина Цветов перешла в их руки, но мать не вернулась. Теперь уже отцу пришлось спасаться бегством. Руфь осталась одна. Ее ждала участь тысяч детей, оставшихся без родителей. Малышка попала в банду беспризорников. Пару лет она бродила по землям, опустошенным войной, попрошайничая и воруя. Пока ее не заметил один друид. Высокий седой старик предложил ей убежище. Она оглянулась на друзей, убегающих от рассерженных кметов, и была вынуждена согласиться.
Друид жил в глуши леса на северо-восточных границах Темерии. Обычно высокие спокойные мужчины в белых одеждах пристраивали бездомных попрошаек в храмовые приюты или большие семьи, но с Руфь все было не так. Девочка осталась жить в его маленьком доме, спрятанном в густом вереске. Он растил и учил ее. На ее топчане, отделенном от общей комнаты старой занавеской, все время появлялись новые книги. Она получила базовые теоретические знания по географии, биологии, истории, математике, психологии и другим наукам. Иногда старик приносил книги сказок с красивыми гравюрами, небольшие книжки со стихами, а один раз ей в руки попала даже книга о монстрах! Друид учил ее Старшей Речи и травам, одновременно давая азы магии. Но дальше азов она и не ушла. Видно, отцовский ген в ней был слишком слаб. Обнаружилось, впрочем, одно не совсем обычное свойство ее характера, которое обыватели назвали бы чуткостью. Старый друид, однако, именовал его эмпатией и очень гордился девушкой. Она также преуспела в построении блоков против телепатии, но это была не магия, а скорее просто сильный разум уверенного в себе и своих возможностях человека.

Много времени девушка поводила в лесу, самостоятельно изучая флору и фауну темерского лихолесья. Во время своих медитаций в старых ольхах она научилась думать четко и ясно, принимать верные и максимально точные решения и успокаивать нервы волевым усилием. Слова друида, первоначально казавшиеся ей бредом, постепенно вплетались в ее душу вместе с музыкой ветра и пением дождя. Девушка говорила с Природой, и Природа отвечала ей. Идея всемирной гармонии и равенства всех существ перед Природой захватила ее настолько, что она практически отвергла все религиозные учения, потрясающее разнообразие коих мог предложить ей ее мир. Но все же сказалась близость Элландера — Руфь не раз бывала в храме Мелитэле и в какой-то степени прониклась верой, которую культивировали в стенах храма. По крайней мере, в речь ее прочно вписались некоторые идиомы жриц. Храму она была благодарна за навыки в целительстве, азы которых смогла получить там, и обширную библиотеку, доступ к которой был ей открыт.
Учение друида о травах было, пожалуй, самой интересной частью ее жизни. До тех пор, пока она не нашла в сундуке под его кроватью лютню. Руфь была так очарована музыкой, что старику пришлось пригласить менестреля. За несколько месяцев девушка освоила все, чему ее мог научить бард, и загорелась желанием иметь собственный инструмент. Все чаще она появлялась в городе, пела с менестрелями в трактирах, пока, наконец, не скопила достаточной суммы для покупки собственной гитары. Несколько уроков — и девушка владела ей ничуть не хуже, чем лютней.
Города и дороги, люди и эльфы, краснолюды и низушки, гномы и дриады — все это манило мятежную душу, день за днем увлекая ее все дальше от хибары в вересковых зарослях. Все дольше становились ее отлучки, все живее жизнь. И однажды она вернулась в пустой холодный дом, прячущийся в осеннем лесу за тонкими нитями дождя. Всю зиму она поддерживала огонь в очаге, но друид так и не вернулся.
Вряд ли ждать дальше имело смысл. Девушка предпринимала отчаянные попытки найти учителя, но они не увенчались успехом.
— Va faill, — с тихим вздохом Руфь основательно закрыла чуть просевшую дверь и направилась по тропинке, подавляя желание оглянуться.
Она вернулась к странствиям, тая в душе надежду на то, что когда-то узнает, что же случилось с друидом. На дорогах стало на одного странствующего менестреля больше. Впрочем, девушка редко встречалась со своей братией, потому что петь она любила для простых путников, разбивших на ночь лагерь воинов и других странников, играющих в игры с судьбой. Песни, исполненные прекрасным альтом, приятно вибрировавшим на низких нотах, всегда находили отклик в душах слушателей, будь это простые кметы, пережидающие дождь в таверне, королевские гонцы, ждущие, пока им заменят коня, или молчаливые странники в темных плащах с капюшонами.
В свои годы она могла считаться еще девочкой, но у нее уже была профессия, кормившая ее, дававшая ей кров и друзей. Первичные знания в целительстве, умение мастерить и расставлять ловушки на мелких животных, навыки бесшумного и незаметного передвижения — все это давало ей возможность легко пускаться в необдуманные авантюры и длительные путешествия, особо не беспокоясь за свою жизнь.
А может, ее хранили и вели боги. И те же боги исказили портал, выкинув ее в Midaete на остров, парящий в океане Хаоса. Как добраться до дома теперь, было совершенно не ясно. Да и не было у нее дома никогда. Девушка взялась за освоение нового мира. Наверно, из-за того, что она так долго задержалась на одном месте, у нее в кои-то веки появились настоящие друзья… И не только друзья. Остров учил ее терпимости, решительности, алхимии и вере в чудеса. Там она узнала, что мир не ограничен людьми, эльфами, гномами и низушками. Там она поняла, что миров много больше, и что они много шире, чем она смела предположить. И, конечно, затосковала по ветру в крыльях.
Хотя приключений хватало и здесь… Взять хотя бы ту историю в сердце Чарвудского леса. Если бы не Сейт, она бы…
Сейт… Сейт буквально свалился ей на голову. Он был темен, мнителен и чрезвычайно странен. Он так испугался ее при первой встречи, что даже смутил ее. Ну кто боится менестрелей? Ел цветы, никогда не видел овощей… Но в нем было что-то приятное. А еще на него можно было положиться. Тем более — ей. Девчонке без царя в голове. Она и знать не знала, на кого она была похожа по его мнению. Просто наслаждалась их дружбой, делилась с ним впечатлениями, мнениями, песнями и мыслями. Это было как-то ново — общаться столько лишь с одним эльфом.
Наверно, поэтому она позвала его с собой, когда ветер иных миров затрепал плащ на плечах. Дальше…